Юрий Йорский: «В вопросах прав человека у России особый путь – путь диктатуры»

Я сам из Украины, из города Запорожье. Хоть это и достаточно крупный город, но все равно, осознав свою гомосексуальность, я прошел период жесткой внутренней гомофобии, когда мог себе позволить говорить, какими геи «должны быть», а какими «не должны». Первое мое образование было строительное – инженер. Рано начал ездить по программам обмена студентов, побывал в США. Там мое сознание во многом поменялось. Когда вернулся назад в Запорожье, то захотелось побывать в общественной ЛГБТ-организации, посмотреть, чем там занимаются. Это и стало началом моего активизма – я пришел в организацию Gender Z просто пообщаться, но уже скоро стал работать там руководителем курсов английского языка для представителей ЛГБТ-сообщества. Я все больше и больше стал включаться в работу организации, побывал на нескольких тренингах. Со временем я ушел со своей основной работы и стал полностью отдавать себя Gender Z. Мне не хотелось просто зарабатывать деньги, жить ради того, чтобы просто жить – я хотел что-то менять.

Потом я переехал в Киев. Там я подался на вакансию программного менеджера в «Гей-альянс Украины». Меня отобрали, и через какое-то время я стал программным директором этой организации. У нас была сеть ЛГБТ комьюнити-центров по всей Украине, проводили разные крутые мероприятия для сообщества. Это был год после Евромайдана – в стране происходили изменения и мы были на этой волне, чувствовали себя частью новой Украины, которая становится лучше и свободнее.

Но в 2016 я заметил вакансию в ЕКОМ. И вот я здесь.

Я ответственный за работу с нарушениями прав геев и транс людей в ВЕЦА (Восточной Европе и Центральной Азии), работа по противодействию стигматизации и дискриминации по признакам СОГИ и/или ВИЧ, в общем сделать всю чтобы содействовать созданию благоприятной правовой среды в регионе.

Сейчас я занимаюсь с прекрасной коллегой анализом национального законодательства в 11 страх Восточной Европе и Центральной Азии связанного с правами ЛГБТ и ВИЧ, – покопаться в законах, практиках в странах, на предмет несоответствия «их международным стандартах». Это коллосальный труд – но очень увлекательный. А еще, помогаю ребятам из стран подготовить несколько докладов в правовые комитеты ООН.

Как ЕКОМ, мы пытаемся сделать лучше те ЛГБТ-организации, которые сейчас работают в странах Восточной Европы и Центральной Азии. В мои обязанности входит делиться с людьми опытом и знаниями. Сделать уже имеющиеся организации сильнее и устойчивее, чтобы они могли активно работать для улучшения ситуации с правами ЛГБТ. Я, сидя в офисе в Таллине, не могу приехать в Кыргызстан или в Узбекистан (где гомосексуальность криминализована), и сказать: «Ребята, а давайте сейчас все вместе пойдем к госслужащим и договоримся сделать ситуацию с правами ЛГБТ лучше!». Ведь я не представитель этих стран, не жил там и не знаю их особенностей. Но я могу поделиться своими знаниями, навыками и опытом, чтобы сделать активистов в этих стран увереннее в себе, дать им все инструменты, чтобы сделать ситуацию с правами человека в их странах лучше.

Нет. Мы, в том числе, проводим тренинги и в этих странах. Мы приезжаем к ним, пытаемся понять, что у них не так и сделать их сильнее. Но у нас есть и общие региональные тренинги, к примеру, по правовой грамотности, где мы собираем активистов со всех стран Восточной Европе и Центральной Азии.

Адвокация – это процесс, в котором каждый человек может принять участие в борьбе за свои права. Человек может требовать от государства и других групп общества позитивных изменений для себя и тех сообществ, с которыми он работает.

Адвокация – это также действия, каждого человека в борьбе за права. Человек может даже не осознавать, но принимая участия в акции, подписывая какую-то петицию он уже сам часть адвокации.

ЕКОМ занимается вопросами здоровья геев, бисексуальных мужчин и транс людей. Мы не занимаемся вопросами здоровья лесбиянок, так как акцент ставится на вопросах ВИЧ среди уязвимых групп. Но мы не можем сказать, что не занимаемся вопросами гетеросексуальных мужчин – если говорить о МСМ (мужчин, практикующих секс с мужчинами), то речь не идет об их сексуальной ориентации. Но мы не ограничиваемся только темой ВИЧ-инфекции и затрагиваем многие другие вопросы, которые касаются ЛГБТИК-сообщества в целом. Мы работаем с правом на здоровье, и оно не ограничивается только лечением или профилактикой.

Если говорить не только о странах ВЕЦА, то это Камбоджа, где у нас было большое собрание. До этого я никогда не был в этой части Азии и, приехав туда, впервые увидел, как наши «привилегированные белые люди» разбрасываются там долларами и евро. Они хотят почувствовать себя королями мира, а бедное население должно им кланяться и унижаться. Для меня это был культурный шок. То есть мы – европейцы – часто сами придумываем себе проблемы, не понимая, что ситуация может быть намного хуже, но потом, приезжаем в такие страны как Камбоджа, и пользуемся там своими привилегиями.

В регионе ВЕЦА меня очень впечатлила поездка в Казахстан в феврале 2018 года. Меня приятно удивило, что страна достаточно сильно развита и в экономическом и в социальном плане. Люди открыты к диалогу, готовы к новому. Но, общаясь с высокопоставленными чиновниками, слышу совсем другое. Когда мы говорим о гендерном равенстве и том, что понятие маскулинности может оказывать негативное влияние на все сферы общественной жизни, то слышим в ответ от того же замминистра здравоохранения, что ничего плохого в принципах маскулинности нет и для Казахстана это только хорошо. У меня произошел большой диссонанс от тех, людей, с которыми познакомился в кафе, от активистов с далеко идущими взглядами и желанием жить в равенстве для всех – и политиков, которые остаются в своей оболочке и не хотят ничего менять.

Душа болит, а сердце плачет. Этот вопрос безумно актуален и для ЕКОМ, для меня и моих коллег. У ЕКОМ есть конкурсы мини-грантов для ЛГБТ-организаций. Но мы вынуждены каждый год исключать из них Узбекистан и Туркменистан, так как можем подставить под удар тех активистов, которые подались бы на этот грант. Мы занимаемся поиском людей из этих стран, с кем можно было бы работать. Такие активисты находятся, но они не готовы работать открыто – и это понятно. Также ведем поиск активистов из соседних стран, которые могли бы помочь. Но если спросить напрямую, что мы сделали для этих стран, то я отвечу «ничего».

Сейчас это попытки что-либо изменить. Мы подали новый проект на 2019-2021 годы по работе в Центральной Азии, где ситуация с правами ЛГБТ гораздо более печальная, чем в других странах ВЕЦА. В том числе мы хотели бы работать с Азербайджаном, где ситуация с правами человека в целом оставляет желать лучшего, хотя de jure гомосексуальность и не криминализована. Не буду сейчас раскрывать все карты, но есть план и по работе с Чечней.

В нашем правление есть представитель от России – это главный редактор вашего сайта Евгений Писемский. В прошлом году наши мини-гранты получали два проекта из России. Также мы поддержали создание в России коалиции ВИЧ-сервисных организаций и ЛГБТ-движений. Нам было очень важно, чтобы такое объединение произошло. В этом году мы поддержали еще одну заявку на мини-грант от России. Конечно, есть сложность в работе с Россией из-за так называемого закона о «гей-пропаганде» и присвоении статуса «иностранного агента» для организаций.

Да, у нас, к сожалению, нет одного большого проекта в России, но мы поддерживаем разные российские инициативы сообщества.

К слову, скоро выйдет краткая справка о ВИЧ среди МСМ в России, которую ЕКОМ подготовил в 2018 году.

Так как я из Украины и знаю ситуацию изнутри, то могу уверенно сказать, что Россия движется не в этом направление. Для ЕКОМа – Украина это ресурсная страна,– там произошел большой прорыв в развитии движения за права человека – и речь тут не только об ЛГБТ, гражданское общество достаточно сильное, и ему есть чем поделится с другми странами ВЕЦА. Но сказать, что Россия движется в сторону Узбекистана или Туркменистана я тоже не могу – это совершенно разные контексты. Могу сказать, что Россия движется по своему собственному пути  – назовем это диктаторским режимом, где говорить о правах человека очень сложно. Преследуются правозащитные организации, в том числе международные, закрываются офисы, происходят незаконные задержания. Люди оказываются в тюрьмах, если говорить, к примеру, об Олеге Сенцове.

EKOM не работает напрямую с сообществом, у нас нет комьюнити-центров. Мы работаем с организациями на национальном уровне, чтобы они становились лучше. Но, возвращаясь к моему опыту работы в Gender Z, могу сказать – что интернет творит чудеса. Люди, которые не готовы говорить о своей ориентации, приходить в комьюнити-центры и выходить на акции, будут вступать в группы в социальных сетях и посещать сайты. Особенно, если эти группы закрытые. Поэтому очень важна работа вашего сайта и не только в России, но и на территории других стран ВЕЦА.